Если у тебя существует мировоззрение, которое тебя совершенно устраивает, значит – оно ложное. Мировоззрение должно требовать от тебя чего-то невыносимого, во всяком случае сложного. Удобное, подогнанное под себя мировоззрение вряд ли выбиралось по принципу истинности.
Это то же самое, что стремление "быть собой" на том основании, что ты не хочешь ни на кого походить. Что ты никого не хуже. Может быть, даже лучше.
Чтобы "быть собой", надо еще стать собой. Личность – это созданное, это борьба за себя.
Это лишь кажется, что "быть собой" и "доверие к себе" – одно и тоже. Призыв Эмерсона касался недоверия к общим мнениям, навязанным тебе политическим, моральным или религиозным убеждениям. В этом призыве есть уверенность, что главные истины – самоочевидны. Ты можешь открыть их все через самого себя, свое сердце, не прибегая к преданию или к господствующим идеям. Но до этого тебе придется сделать себя равным всем этим вещам.
Можно, впрочем, жить параллельно своему мировоззрению, как живет большинство христиан. Они будут говорить, что христианство их совершенно устраивает, но при этом они будут копить имущество, думать о завтрашнем и послезавтрашнем дне, жрать водку и отращивать пузо. Если не будут делать чего хуже. Их церковь больше не требует от них многого – чтобы не отвратить их. Не лишиться их денег и не лишиться своего влияния на них. Двоемыслие это началось давно, еще с Павла, который, боясь потерять поддержку своих друзей, греческих христиан-рабовладельцев, – отнюдь не призывал их отпускать на свободу своих рабов, даже рабов-христиан (кроме разве одного Онисима). Он пытался приспособить христианство к реальной греко-римской жизни, вероятно, мало веря в эсхатологическую суть этого учения. Цель его была – преподать эллинам моральную эзотерику. Преподать некоего своего Христа. Понятного и приемлемого для европейца, но отчасти и загадочного и потому притягательного.
Когда же церковь восторжествовала и сделала всех христианами, неужели она стала требовать от кого-нибудь отказываться от имущества и повторить крестный путь за истину? Да ни в жизнь! Такие намерения она зовет гордыней и призывает паству нести крест по силам. То есть маленький-маленький, не тяжелее того, что на груди болтается.
Таких "христиан" в христианстве устраивает даже не христианство, а пребывание в тусовке и ощущение личной праведности при минимальных заслугах. Устраивают простые ответы на сложные вопросы, которые все время задает жизнь живущему.
Христианство, вероятно, самая требовательная к человеку из всех религий. Слишком, невыносимо требовательная. Горящая жертвенным огнем отказа от этого мира. Понадобилась церковь, чтоб притушить этот огонь, сделать христианство доступным массам – в таком сокращенном, прирученном, примиренном виде.
"Простая" религия, вроде мусульманства, не дает человеку расти, а "сложная", вроде христианства – делает из него лицемера. Необходимость быть лицемером перед невыносимостью настоящей христианской жизни – едва не убила всю правду в Европе. И прямиком породила атеизм и рационализм. Ибо лучше быть честным атеистом, чем лицемерным верующим.