Или счастье доступно лишь людям простым, которые ничего не требуют от бытия, ничего не ищут, радуются самым простым вещам? Они как дзенские монахи постигли тщету отбора и выбора, и как даосы знают, что совершенное похоже на несовершенное? Особая ли чувствительность, ненормально развитый вкус, невроз, постоянный субботник по поддержанию своего изысканного облика – мешают тебе просто залезть в бытие как в болото и счастливо булькать оттуда?
Думаешь порой: не сделать ли себе лоботомию? Хотя отчетливо счастливых среди простых людей я не замечал. Сильно конспирируются?И лишь трава – как некая комфортная лоботомия, когда вдруг открывается, что такое "счастье". Счастье – это попадание в настоящее "здесь и сейчас", где нет прошлого, нет будущего или оно кажется офигенно светлым, – а есть только текущая минута – и она хороша.
Ты вдруг видишь, как прекрасно и просто устроено существование, когда ничего не боишься, ничего не планируешь, ничем (уже прошедшим) не раздражен, но находишься в вечном теперь и наслаждаешься просто протекающим через тебя, как река, бытием.
Я видел эти огромные (на самом деле крохотные, на атомном уровне) вертикально стоящие вращающиеся щетки, которые отгоняли атомы прошлого и будущего, с двух сторон лезущих в узкий кадр "здесь и сейчас", где все было так светло. Тогда надо было расслабиться, попытаться целиком погрузиться в этот кадр – и он раздвигал границы, и ты входил в него, словно в дверь. И за дверью солнце, плеск и блики воды, ночь, виноград в подсвеченной листве, друзья… Все течет как должно течь, словно ты управляешь всем процессом. Главное – не испытывать никаких страхов и подозрений. Ибо инстинкт осторожности развит у любой живой особи. Но бытие совершенно нормально, и в нем нет ничего плохого, не вообще где-то, а "здесь и сейчас"…
Я вспомнил и другой способ попадание в "здесь и сейчас" – "наблюдателя". Если в первом варианте ты являешься субъектом, который одолевает или раскрывает объект, то в случае "наблюдателя" ты сам являешься объектом для него. У тебя появляется второй окуляр, ты теперь можешь рассмотреть жизнь стереоскопично, – и вдруг она начинает сиять. Ты вдруг понимаешь, что может быть и другой взгляд на твою жизнь, словно видишь ее глазами другого человека, которому твоя жизнь, как жизнь героев Фитцджеральда, скажем, представляется необычайно счастливой или, во всяком случае, полной. И ты сам уже, словно живой герой романа или фильма, мчишься по вечернему шоссе на фоне садящегося над морем солнца, через рыже-розовый цвет и ветер… Вот оно какое – теперь!
Ты словно выскочил из магнитного поля своей психики и можешь летать. И только восклицаешь с горечью: Господи, на что я потратил свою жизнь, ничего не видев по-настоящему?! Я жил в своем психо-невротическом дерьме и не хотел из него вылезти. Вся жизнь была самотерзанием – и казалось, что никакой другой она и не может быть. Ни одного часа, когда я жил бы просто жизнью, а не своей психикой.
Вероятно, эта простая вещь и зовется просветлением.