Любовь можно испытывать и к самому себе. Но нежность… Тут надо быть большим извращенцем.
Итак, для этого чувства нужен посторонний. Еще он нужен, чтобы поднести стакан воды, когда ты болен, или подержать конец доски, когда ты ее прибиваешь. Быть ушами и языком среди тишины твоего одинокого существования.
Почему он превращается в противника во всем остальном? Может ли он не быть им? Сомневаюсь. Словно у атомов после определенного сближения начинают действовать силы отталкивания. Будто сгорел весь материал нового и интересного – и человек лишается всякого импульса пробить естественные преграды, отделяющие людей друг от друга.
Человек не бесконечен. И он не герой. Он прожил другую жизнь, имеет иные мозги, ему нельзя внушить твоих истин. К тому же он плохо тебя понимает (еще хуже, чем ты сам себя). И, однако, что-то держит вас вместе… Вероятно, это уникальная система сигналов-отзывов. Если она расстраивается – рушится все. Словно потерян известный лишь вам шифр, при помощи которого вы общались в стане врагов. Тебе больше не ясны мотивы другого, не понятны его реакции. Словно Кай с осколком зеркала в глазу – ты все видишь в черном свете. И переносимые прежде трудности становятся вдруг непереносимыми.
Это честь – быть нужным, это свидетельство силы. Конечно, на тебе ездят, но потому и ценят. Любят ведь тоже за что-то, пусть это что-то носит мифологический характер. Когда миф рассеивается, любить можно лишь за реальные подвиги. Человек скуп на них. Сколько надо подвигов, чтобы заменить миф? Сколько надо земли, чтобы заменить воображаемое небо? Сколько ни носи ее – не заменишь. Миф всегда будет краше, чем реальный ты и все, что ты можешь дать.
Когда человек, который хорошо тебя знает и всяко видел, говорит, что доволен тобой – это многого стоит. Это значит, что он отныне может любить тебя без иллюзий. Всякие переодевания кончились. Может быть, ты оказался совсем не тем, но тоже хорошим. Тебя разоблачили, но не отвергли.
С этого начинается настоящий роман. Но это не значит, что он однажды не закончится. Когда другой перестанет быть тобой доволен. Просто у него незаметно переменились вкусы, а ты играл утвержденную роль по-прежнему. Гладьятора смерть представляя.