Когда-то давно я переживал, что вот уеду из этой гребанной страны на фиг – и вдруг услышу песню "Воскресенья" конца 70-х! И это будет совсем как: "Свяжи в пучок емшан степной И дай ему – и он вернется…" Боже, как повезло мне испытать несчастье той жизни! Волей обстоятельств, волей отсутствующей демократии мы были вместе, красивые, смелые, бескорыстные, веселые... Как чудно мы страдали. Не дай Бог, очутившись в чужих изумительных краях, вспомнить об этом – не мочь вернуться…
А сегодня подумал: но ведь в этом случае я не услышу и песню "День победы", ревущую по радио соседей, – одно другого стоит. Разве здесь передают "Воскресенье" или, скажем, "Аквариум"? Когда здесь не курят патриотическому маразму, здесь крутят сплошь Шафутинского и прочую мразь! В этой несчастной стране до сих пор нет ни одного нормального музыкального радио! Все или блатняк, или попса, или тяжелый рок… Вместо джаза звучит диксиленд из кинофильмов или такая же слащавая сопля. Это в России, в Севастополе дело значительно хуже. Севастополь, при всей моей любви к нему, – это заповедник вульгарности и самого архаического провинциализма.
Авторитарная власть всегда мечтает превратить индивидуумов в "народ", то есть загипнотизированное стадо, которое можно со спокойной совестью кидать под колеса ее плохо катящейся телеги – для лучшей смазки. Сплачивают народ днями общего торжества, редкими несомненными победами. В этом отношении 9 мая – незаменимый праздник. Он как Пушкин – разменная монета в руках демагогов на все времена. Победа уже состоялась, она не хочет кушать, ничего не требует, как благодарный мертвец, ее можно тиражировать из года в год, лишь чуть-чуть натирая, как самовар, и сварганивая очередной фильм. Для бездарностей это шанс попасть в телевизор, для проныр – срубить еще бабла. Больше не надо никого побеждать и ничем жертвовать. Теперь нужно не мужество, а подхалимство, – и как можно больше банальности: массовые праздники не рассчитаны на эстетов. Все должно быть неизменно, богато, громко, непроходимо "торжественно" и максимально понятно.
Я помню счастливое бедное время в начале 90-х, когда этот праздник практически не отмечали. Как и все прочие праздники "эпохи тоталитаризма". Но тихой сапой вся эта мерзость вернулась: дежурный патриотизм, высокомерная власть, равнодушный и пассивный народ. За окном словно вторая серия позднего совка, только теперь еще в фаворе попы и былые цари – для более пестрого национального винегрета.
Сколько лет еще будет праздноваться этот день победы над парфянами – и какой новый смысл в него будут вкладывать? Что мы снова всех победим и у нас есть на это средства, которые мы и демонстрируем сомневающимся? Или чередой весенних праздников мы солидаризуемся с силами природы, в магической надежде, что вместе с растущим солнцем приплод пушек увеличится вдвое?
"Победа" – такая замечательная вещь! Ты чувствуешь себя победителем, не ударив палец о палец, просто признав свою принадлежность к определенному сообществу. Ты символический "коллективный победитель", ты гордишься предками, страной, становясь именно тем, чего от тебя и добиваются: частью послушной смазки. Нищий, трусливый и маленький – ты вырастаешь в своих глазах. Нас не тронь – мы так по роже вдарим! И подвигов, что самое приятное, от тебя никто не требует, напротив, от тебя ждут трусости и смирения. "Победа" объединяет трехлетнего ребенка и девяностолетнюю старуху, бычару с пивом и чиновника из "Едра". "Победа" – это день убогих, обделенных реальными победами и счастливой судьбой.
В этот день мне стыдно за мою страну и мой народ, я вижу, как мало они изменились, как мало изменились те, кто берется этой страной управлять. Как жалки их торжества и иллюзорна их гордость.
"Прославлять себя победой – это значит радоваться убийству людей. Тот, кто радуется убийству людей, не может завоевать сочувствия в стране. Благополучие создается уважением, а несчастье происходит от насилия… Победу следует отмечать похоронной процессией" (Дао дэ цзин).