Жизнь – трагична, и религия – долго изобретаемое и, наконец, с радостью изобретенное оружие против нее, Е=mc2 первобытного человека, ультимативный ответ мирозданию со стороны его неудовлетворенных младенцев, наделенных сознанием, но не бессмертием. Да – опиум, над которым можно потешаться, только если в твоем распоряжении есть более сильный опиум.
Это разговор в темноте неизвестно с кем о неизвестном. Попытка интерпретировать проигранный бой как почти выигранный. И если религия – это разговор о том, что мы не знаем и не можем узнать (пусть сама она утверждает обратное), то наука, о которой время вспомнить, – это разговор о том, что мы знаем или можем узнать, либо из любопытства, либо из жесткой заинтересованности. Но она, очевидно, слабее религии, ибо дает меньше утешений – и по сей день. Зато у нее нет крапленых карт – и все впереди.
Ну, а дальше, конечно, следует любовь. И искусство, – из-за которого мы «не умираем от истины». Первая – пляшет с нами и заставляет плясать – до упаду, так что мы и сами не знаем, на каком мы свете, в раю или в аду, а потом поздно бывает дергаться – и иногда кажется, что лучше помереть…
Что ж до искусства – да… Четвертая из самых сильных наших ног, для кого-то – самая любимая.
Четырехногий столик жизни. («Пять коней подарил мне мой друг Люцифер» – но это уже другой сюжет.)