Когда я слышу сейчас слово «свобода» – я знаю, что передо мной лжец. Или дурак, работающего у лжеца попугаем. Во всяком случае, когда речь касается политики. Ибо лгать можно не иначе, как голосами ангельскими, то есть используя красивые слова и обещая красивые вещи. Попробуйте привлечь кого-нибудь словами «рабство» или «нищета». Поэтому некоторые слова надо удалить из политического лексикона, как недопустимые. Да и личный словарь надо очистить, по-витгенштейновски, от слишком абстрактных слов, затасканных кем ни попадя. Словарь должен состоять из слов с узкими конкретными значениями, за которыми стоят реальные проверяемые факты, из слов, которые нельзя использовать как лозунги, мороча людей.
Аналогично из политического лексикона должны уйти слова «мир», «счастье», «процветание», «равенство» и подобные им «неприличные» (а когда-то «священные») слова. Лишь безумные или безвкусные люди могут использовать их и жонглировать ими. Распинаясь перед народом – лучше учиться у Корделии. Девальвация «больших» слов приводит к цинизму, что в политике, что в быту, и ХХ век девальвировал их все.
Вообще, идея эксплуатировать слово «свобода», наполняя его фиктивными смыслами, очень стара. Вот Маркузе разбирается с философией Гегеля и пишет: «Разум приводит к свободе, а свобода становится самой сущностью субъекта». «…Все типы бытия имеют своей вершиной свободный «постигающий» субъект, способный претворять разум в действительность. Природа таким образом становится посредником в развитии свободы». Громокипящая белиберда.
Уже давно надо было бы понять: когда говорят: «свобода!» – имеют в виду украсть или отнять. Или иначе: перераспределить доходы и власть. Кто-то думает о конце ограничений, наложенных на него цивилизацией, кто-то маскирует неспособность победить в данных условиях.
Или, например, прославленные тираноборцы, Гармодий и Аристогитон. На самом деле, в желании убить «тирана» (в действительности – его брата Гипарха) лежало оскорбленное чувство любовника (вся упомянутая троица исповедовала однополую любовь, что для греков того времени вовсе не было чем-то из ряда вон). Так об этом написано у Фукидида. Это я к тому, что в слово «свобода» каждый вкладывает свой смысл и преследует, вложив, свои интересы.
«Устами каждого воскликну я «свобода!»,
Но разный смысл я каждому придам», – как сказал поэт.
Через «несвободу», как правило – мнимую или преувеличенную, можно объяснить вообще все, любую обиду, любой неуспех, происходящий от банальной неодаренности или лени. Но «борьба за свободу» – это же карьера! Это выданная самому себя медаль. Главное – заработанная очень легко. И выглядишь благородно, и попробуй что-нибудь возрази…
Свобода живет в зазоре между двух необходимостей, короткое время твоего выбора одной из них. Выбрал – и свободы уже нет. Да и сам выбор, конечно, детерминирован, предопределен многими условиями. Только детерминированность здесь сложная, на счетах ее не высчитать.
Что же касается юридической или политической свободы, то это все большая условность. Граждане «свободного мира» точно так же живут по правилам, достаточно жестким – и не дай бог им их нарушить! Или вспомним про значительную часть населения двух маленьких, но гордых прибалтийских стран, которая уже четверть века не имеет базовых гражданских прав, например, права выбирать и быть избранными, – и «свободный мир» ничего не видит. Это же не немцы лишены этих прав, и не – я боюсь сказать кто (но вы поняли!)… В этом случае «свободный мир», конечно, прозрел бы и даже, наверное, припомнил бы знаменитые «Нюрнбергские расовые законы» («4.1. Еврей не может быть гражданином Рейха. Он не имеет права голоса в политических вопросах, не может занимать должностей в государственных учреждениях»). И уж однозначно не признал бы данные страны достойными войти в славный Европейский Союз.
Или возьмем массовую казнь в Саудовской Аравии. Опять молчок, и никаких, само собой, санкций…
Потому что мир делится не на «свободных» и «несвободных», а на «своих» и «несвоих». И если ты «несвой», то не обессудь: «свободные» отымеют тебя абсолютно свободно так, что мама не горюй! Ограничить их может только размер риска и материальные издержки.
И тут уж чья дубина сукастее.
