Вчера решили съесть марку, которую М. купила у Д. Он советовал одну на двоих, такая, мол, крутая (и дорогая). А ночью по "Столице" показали фильм про Кизи – сон в руку.
Закинулись и сели смотреть фильм, попавший к нам от Васи-Шамана: "Весна, Лето, Осень, Зима и снова Весна" корейского режиссера Ким Ки-Дука. Очень красивый и правильный фильм. М. сравнила его с "Острововм" Лунгина – не в пользу последнего.
Восточное кино или снимает очень жестокие фильмы про самураев, полных гнева, алчности, зависти, ненависти и пр., или про мудрецов, отшельников, полных гуманизма ко всем тварям. Под эти рассуждения и начался трип.
Это удивительно напоминало грибы. Сводило ноги, до боли сжимались челюсти, била дрожь, при этом – нервная активность, как под галоперидолом.
Вначале М. стало плохо: тошнило, заболело сердце и, в довершение, стало трясти от холода. Она накрылась одеялом, потом шубой. Но постепенно все прошло.
Звук стал объемным, не как под травой, иначе, зато – видишь всю музыкальную схему, развитие, коду. Видишь кирпичи, из которых она создается. Композитор – как Господин Бог, который творит мир. Ибо музыка – это описание мира.
Свет свечи заискрился, распался на лучики, и вокруг пламени стало видно гало.
Трипа как такого не было, хотя, закрыв глаза, мчался вслед за музыкой навстречу восходящему солнцу, обдуваемый сильным ветром. И не испытывал страха, что все это кончится, сейчас будет засада, день сменится ночью, полной призраков зла.
Вдруг я вспомнил, как воспринимал мир в год или два: ночь нужна, чтобы мы отдыхали, а день – чтобы, полные сил, получали радости, играли, наслаждались светом. В мире нет антагонизма, нет черного и белого, добра и зла. Есть гармония инь-ян, всё нуждается в друг друге и никто не враждует.
Это и есть суть мира, это и есть блаженство. Я знал тогда, что жизнь создана для счастья, что я, маленький и бессильный, и меня держат и любят. Лишь потом я "открыл", что жизнь создана для страдания, познания "истин" и побега из "ложного мира" в "настоящий".
Горели свечи, дымили благовония, создавая удивительные эфирные кружева в дрожащем воздухе, а мы слушали Дона Черри. Это выстроено как гармония в хаосе: огромный город, полный звуков, ссор, конфликтов, мусора – но чуть-чуть слышна главная тема, отдельными нотами, страшно издалека. Та, почти потерянная истина, стержень. А потом шум стихает – и тема растет, становится всем. Она перестала быть стержнем, а стала деревом, мировым Древом, Иггдрасилем.
Мы много говорили. О том, что трип – это регрессия к корням эволюции. Поэтому ярче звук и цвет, обнаженнее ощущения. Но не слова. Слова отваливаются первыми, как самые последние приобретения человека.
Около восьми уже рассвело – и к нам присоединился Кот, удивленный, что мы так рано встали. Залез к М. под шубу и начал обычную свою тусню, все порываясь кого-то уничтожить. Мужчина создан на уничтожение мира, а женщина на созидание. Поэтому и нужны друг другу, как Шива и Парвати.
Но даже это не раздражало, такое было спокойствие и мудрость. Как окна в "Архикаде" могут быть "просто", а могут быть с наличниками – я напоминал себе человека "с наличниками", больше и серьезнее.
– Какой-то снег идет на улице, – сказал я.
– К нам? – спросила М.
В девять легли спать, если это так можно назвать.
– Прет, но не плющит – как это называется у молодежи, – сказала М.
– Тащит, но не прет, – возразил я.
Я слушал шум машин за окном, которые напоминали лодки. Я вообразил, что мы живем в Венеции, и вместо улиц у нас каналы. Под эти отрадные мысли и заснул.
Смысл этих экспериментов: выпасть из реальности. Точнее, наоборот: выпасть в реальность – из обыденности. Отвязаться от страхов и обязанностей обычной жизни и снова увидеть мир таким, каков он есть… Стать свободным!
4.3.07.
