И вот ты как бы становишься «взрослым»… Какое надувалово!
Если прежде ты боролся за «свободу» в основном с родителями, то теперь ты борешься за нее со всем миром: начальниками всех рангов, женой, государством вообще, другими «взрослыми». Всегда есть кто-то взрослее – и что-то, что важнее всех твоих желаний. Что давит и унижает. И ведь не только свободы ты жаждешь, но еще и славы, счастья, удобств, удовольствий, любви, наконец. Даже денег. То есть вещей, которые не могут существовать вместе в одной системе, не конфликтуя, особенно если ты хочешь сохранить определенный процент чистой совести. На место внешнего принуждения приходит «долг». Наш индоевропейский долг, о котором знал Арджуна.
И ты скрежещешь зубами от бессилия, в обиде на весь белый свет! Ты бунтуешь, падаешь, поднимаешься и бунтуешь вновь, симулируешь смирение или смиряешься на самом деле, впадаешь в депрессию, пьешь и торчишь, чтобы оправдать себя или забыться. «А годы проходят, все лучшие годы…»
И вот, когда ты, наконец, всех «победил» и, главное, успокоился, и – возможно – на самом деле нашел определенный участок свободы, – оказывается, что жизнь испарилась, ты стар, болен и ничего не можешь. Да и не хочешь особенно (что утешает).
Человек все время «борется» за что-то. Всю лучшую часть жизни он добивается и доказывает, накачивает мускулы, учится «мудрости», собирает камни и «факты» и готовится к великому. Чтобы быть во всеоружии, когда – вот завтра – все произойдет!.. Увы, завтра недостижимо, как линия горизонта. И вся лучшая часть жизни оказывается отдана в жертву абстракциям, школе и долгу. Или инстинктам (из которых и образуется долг, впрочем, не у всех). Человек делает много разных движений, а жить не успевает. «Взрослость» оказывается худшей ловушкой и иллюзией, чем «детство».
Всю свою жизнь человек – ребенок и раб. Но и свободы он не достоин, потому что не знает, что с ней делать. Знал бы – он ее имел бы в том или ином виде. Он сам бежит от свободы – за покоем или восторгом, за удобством или признанием, за сексом или любовью – и пр. Он погружается в несвободу, как тяжелый предмет в болото, наполненный кирпичами плохо переваренных смыслов и всякой дрянью, что он так и не смог осознать и преодолеть. И свою участь он постигает слишком поздно или не постигает никогда. Поэтому и помочь ему нельзя. Он должен пройти весь свой путь, увидеть все формы «майи» – и тогда, возможно, освободиться. Если не опоздает.