И только когда цель человека и природы совпадают (например, в сексе), человек имеет шанс удовлетворить свое желание. Обо всем остальном он может мечтать до морковкина заговенья.
Мы думаем, что это мы хотим, а это «хочет» в нас природа – через химию нашего тела (с помощью нейромедиаторов, нейромодуляторов (нейропептидов) и гормонов) запуская те или иные процессы и «желания» – в ответ на внутреннюю потребность или внешнее воздействие. Само наше «я» есть совокупность всех этих процессов, наложенная на рефлексию, то есть способность запоминать и «адекватно», с помощью приобретенных или внушенных алгоритмов, реагировать на внешний мир. «Я» – это просто координационный цент работы по выживанию. «Приказано выжить!» (той же природой). Все «душевные предпочтения» этого центра ориентируются на физические особенности и внешние обстоятельства. Сама совесть есть воспоминание о детской беспомощности с отголоском благодарности (родителям) – с важным дополнением в виде воздействия внешнего социального контекста (через книги, например). Фрейдизм называет это «Сверх Я».
Родившись, мы ни в коем случае не принадлежим себе: ни социально, ни биологически, то есть ни внешне, ни внутренне. Жизнь – это плавание в несвободе и необходимости. В отличие от животных, которые не знают ни о своей несвободе, ни о своей трагедии, и поэтому живут, словно в раю, – люди обо всем этом знают: из книг, фильмов, личного опыта. Но живут так, словно не знают. Разум нужен, чтобы вести по аду, как Вергилий Данте. Рай мы чувствуем лишь иногда – в краткие секунды озарения. Когда нам не нужен разум, как то, что ведет нас среди войны и несчастий.
Тем не менее, в этом плавании мы учимся многим вещам, посторонним целям природы. И это знание может временами отключать программу несвободы, тяготение ослабевает, и у нас есть 30 секунд невесомости. Тогда, наверное, нам и открывается «истина». И закрывается.