Если б человек как можно раньше сказал себе: я буду поступать максимально безупречно, я буду совершать поступки, которые могли бы служить примером для других – с точки зрения моральных максим Аристотеля, Канта или Сартра (Христа, Достоевского, Толстого и т.д.) – насколько смогу, даже если от этого мне будет один вред… А пользы точно не будет, во всяком случае, очень долго. Тогда можно было бы о чем-то говорить. Но потому, что никто даже близко не подходит к этой сверхзадаче (возможно, редкие единицы) – все так, как есть: государства, нации, религии, догмы, насилие и прочая дрянь!
Я ненавижу государства, но понимаю, что они одни спасают человека от самого себя и полного хаоса. Они словно клетки тела с полунепроницаемыми оболочками. Порви оболочки – и конец!
Свойство всякой жизни – заботиться о себе. Это ее главный внутренний закон. Но человек полностью извратил понятие заботы. И дошел до образцового эгоизма ко всем остальным соплеменникам (за исключением, может быть, небольшого количества партнеров по «команде»). Его аппетиты бесконечны. Как и его возможности. Его ответственность – минимальна. Жан Бодрийяр еще когда писал про современное «общество потребления» – с его императивным приказом развлекаться, где человеку настойчиво напоминают, что «он не имеет права не быть счастливым» и должен беспрерывно и неустанно мобилизовывать свои «потребительские способности».
Потребительскому человеку уютно на его месте зрителя в театре, где идут гладиаторские бои. Ему насрать на «мораль», то есть на некоторые правила, делающие жизнь менее конфликтной. Он скинет ответственность на государство, фонды, церковь, не переставая критиковать их за недостаточную эффективность. Он разве что немного боится закона – или чужого крепкого кулака. Убедить его ни в чем нельзя – ибо он живет инерцией, следует «правилам», ходит по проторенному. Лишь катастрофа может заставить его искать новое и выскочить из потребительской парадигмы.
И даже профессия, даже самая прекрасная, вроде врача – это же не весь человек. У него еще остается очень много темного себя, которое он не знает, куда деть. Специалист в одном, в том, за что ему платят деньги, человек, как правило, профан во всем остальном, во всех остальных человеческих ролях. Поэтому даже у самых богатых и «успешных» ничего по большему счету не получается. Человек однобок, его не хватает на все. Да это ему и не интересно.
Поэтому мы, вроде, живем, а жизнь ускользает, превращаясь в череду рутинных действий, повторов, падений на ровном месте, причина которых нам непонятна. Мы успокаиваем себя, развлекаем короткими радостями или длительным свинством, – пока земля не поплывет под ногами, а из открывшейся дыры не пахнет ультимативной истинной. Но нам это уже не поможет.
И к чему была вся эта канитель? Нет ответа.