Всю бытность СССР существовала специфическая политическая отчужденность граждан от власти, от возможности или невозможности участвовать в чем-либо, даже в выборе зеленого горошка (либо из-за его отсутствия, либо из-за отсутствия выбора).
Так и тянется: все жалуются на «отчужденность», пустые небеса, эгоизм двуногих, бессмысленность существования, деспотизм коллектива или власти и т.д. Эта философия очень близка подросткам и молодым людям, отчужденным от мира детства, но еще не вросшим в мир взрослых.
Притом что хотелось бы стремиться совсем не туда, но, напротив, к «вовлеченности»!
На самом деле, мы все во всё вовлечены – поэтому и живы. Но все равно несчастны, потому что не чувствуем связи с этим всем: ни с людьми, ни с закатами, а лишь со знаками, «смыслами» – вторичными вещами культуры.
Мы долго учились отрицать и ненавидеть, это стало привычкой, формой жизни и восприятия. Нам все не так – пока не столкнемся с истинно плохим. И тогда открывается ценность простых вещей. И удивляешься тому, что реальность вообще существует – и, что, если и есть чудеса, то это самое чудесное. И что быть причастным существованию и, соответственно, испытывать бытие на себе – это не проклятие, а мистерия, и именно поэтому все люди – братья, ибо делают одно дело: живут.
