Русский человек отличается ненадежностью любви и легковерием – ибо в нем мало реализма и базовых знаний, основанных на логике. Он быстро закипает – и тогда не в силах остановиться, пока не сокрушит все, – что не понимает (а не понимает он многое – ибо для выживания ему никогда не требовалось эксплуатировать сложность). Он не помнит хорошего и не испытывает благодарности. Он забывчив – поэтому не замечает, что живет уже не в такой жопе, как недавно. Все ему не так! К тому же он мнителен и ждет худшего. Он во всем подозревает негатив. Все, кто удачливее имярека – воры и негодяи. Чужой успех у него никогда не заслужен, поэтому он смакует разоблачения и скандалы.
Свои проблемы он транслирует на проблемы общества, недовольство собственной жизнью, свои неудачи – превращает во всеобщие, обобщает и раздувает. Вместо того, чтобы напрячь себя и что-то изменить в своей жизни, он ждет чудес от правительства. Ему легче сразу пожертвовать жизнью, чем из года в год терпеть какую-то нудятину ради грошовой выгоды. Он – вечный ребенок, поэтому капризничает и бунтует, бессмысленно и по пустякам. Рациональное мышление ему незнакомо, самоанализ ему неведом. Объективность не уживается с его страстным юношеским сердцем. Поэтому никакой ситуацией он не будет доволен из принципа. Он будет проклинать и жаловаться – потому что гордости в нем тоже нет.
Однако, справедливости ради, надо вспомнить и о других чертах русского человека (не национально, а концептуально): он в целом сострадателен, в нем развита коммуникативность и взаимовыручка. Он талантлив и смел. Он не ленив и бескорыстен – когда у него есть повод показать свое лучшее, порой до жертвенности, все то, что было зажато в нем суровыми обстоятельствами. В нем есть глубина, породившая русское искусство, – что компенсирует плохое образование и узкий горизонт. Он не стяжатель, он меньше зациклен на догмах личной пользы и покоя, как иные народы. Простое постное благополучие – не великий соблазн для него, – если его нельзя разделить с компанией. И развеять на ветер, чтобы начать все с начала, с пафосом и жертвами.
Русский народ антиномичен. В нем есть непреходящая детскость и незрелость, вызванная его долгим островным существованием. Но в нем есть глубина аборигена, помнящего свой базовый миф и трагедию, повторяющуюся в жестоких инициациях его жизни.
