Из всех этих опытов и экспериментов напрашивается как бы неутешительный вывод, что (по меньшей мере) у 65% людей нет морали или крепких принципов, а есть только рефлексы, привычки, в том числе привычка подчиняться авторитету.
Но плохо ли это?
Представим, что в первобытные времена, попав в критическую ситуацию, все племя и каждый индивид в отдельности начали бы обсуждать приказ вождя и решать: умный ли это приказ, стоит ли ему подчиниться, и вообще: кто ты такой, чтобы отдавать мне приказы? Полагаю, племя в короткое время погибло бы. Потому что в критической ситуации для выживания необходим быстрый коллективный ответ. То есть социальный конформизм, склонность к сплочению, подчинению большинству или авторитету – заложенный в нас инстинкт. И, собственно, лишь это и демонстрирует эксперимент Милгрэма и других.
Да, мы социальные существа и действуем в рамках своих социальных ролей. Физическая действительность заставляет нас поступать не по постулатам морали, а исходя из инстинкта выживания, который сидит в нас много глубже, чем принесенные воспитанием истины.
Как же тогда остальные 35%, они-то почему не подчиняются? На самом деле, в ходе эксперимента Милгрэма лишь 12,5% испытуемых сразу перестали слушаться руководителя, получив первые сигналы, что жертве больно. Полагаю, это чрезвычайно хорошие цифры. И тут все просто и опять же биологически обусловлено: наличие в племени, популяции небольшого количества нонконформистов, девиантов, несостоявшихся, но потенциальных лидеров, нарушающих дисциплину, способных на поведение, противоречащее нормам, – обеспечивает племени выживаемость, ибо они могут предложить нестандартное решение в ситуации нестандартной опасности, когда «племя», действуя по привычной модели, должно было бы погибнуть. Их, может быть, всего несколько процентов на коллектив, но через них происходит обновление догм и правил, из них вырастают новые лидеры, свергающие устаревшего руководителя.
Поэтому дело не в морали. Мораль действенна на межличностной дистанции, ты – я. И это, собственно, тоже механизм выживания. Для больших чисел существует другой механизм.