Ездили пару дней назад в Инкерман. Внизу голубое озеро с теплой водой, образовавшееся много-много лет назад в старом карьере, а наверху древняя феодорийская крепость Каламита (крепость была построена феодорийским князем Алексеем в 1427 г. для выхода Феодоро к морю. Потом стала турецкой крепостью.). По преданию здесь в I-ом веке обитал сосланный императором Траяном римский епископ (папа) Климент, один из первых крестителей Крыма. В VII или VIII веке тут был основан Свято-Климентовском монастырь, один или самый первый в Крыму. Теперь тут можно отлично плавать почти в полном одиночестве. Что мы и делаем.
Привычное безоблачное небо, тепло, но еще не жарко. Солнце горит, как раскаленная лампочка, полуобесцвечивая предметы, на более светлые из которых больно смотреть. И этот крымский дух цветущих растений, который я всегда замечал, приезжая сюда в июне.
Разве можно было бы так жить в Москве: после школы ехать на озеро или морской пляж, купаться, мчаться по пустой трассе под жарким солнцем, мимо горящих фиолетово-алых маковых полей, обвиваемым сочным, как вино, теплым ветром?
Выходит, что тут гораздо больше степеней свободы. И я чувствую, что от них всех тоже меняюсь, становлюсь веселее.
Как проста и естественна местная жизнь! У этих людей должны быть крепкие нервы и ровное настроение. Они должны быть спокойны и здоровы, не зная всей неврастенической московской суеты. В Москве варится финансовая и интеллектуальная жизнь, и при этом теряется само счастье этой жизни.
В этой анонимной искусственной среде, переполненной амбициями и ловушками, целями и задачами, искажены все естественные инстинкты существования. Классы и группы столкнуты тут в болезненном противостоянии: художники и бизнесмены, клерки и рабочие, чиновники и студенты, антагонистические непримиримые сословия, отчасти в симбиозе, отчасти в вечной вражде, воодушевленные голыми идеями и придушенные безжалостной государственной мышцей, плодящей еще и клан охранников, враждебный уже вообще всем.
И ты живешь в этом городе с детства, уверенный, что это естественная среда обитания человека, не подозревая, что все на самом деле может быть совсем по-другому!
Привычное безоблачное небо, тепло, но еще не жарко. Солнце горит, как раскаленная лампочка, полуобесцвечивая предметы, на более светлые из которых больно смотреть. И этот крымский дух цветущих растений, который я всегда замечал, приезжая сюда в июне.
Разве можно было бы так жить в Москве: после школы ехать на озеро или морской пляж, купаться, мчаться по пустой трассе под жарким солнцем, мимо горящих фиолетово-алых маковых полей, обвиваемым сочным, как вино, теплым ветром?
Выходит, что тут гораздо больше степеней свободы. И я чувствую, что от них всех тоже меняюсь, становлюсь веселее.
Как проста и естественна местная жизнь! У этих людей должны быть крепкие нервы и ровное настроение. Они должны быть спокойны и здоровы, не зная всей неврастенической московской суеты. В Москве варится финансовая и интеллектуальная жизнь, и при этом теряется само счастье этой жизни.
В этой анонимной искусственной среде, переполненной амбициями и ловушками, целями и задачами, искажены все естественные инстинкты существования. Классы и группы столкнуты тут в болезненном противостоянии: художники и бизнесмены, клерки и рабочие, чиновники и студенты, антагонистические непримиримые сословия, отчасти в симбиозе, отчасти в вечной вражде, воодушевленные голыми идеями и придушенные безжалостной государственной мышцей, плодящей еще и клан охранников, враждебный уже вообще всем.
И ты живешь в этом городе с детства, уверенный, что это естественная среда обитания человека, не подозревая, что все на самом деле может быть совсем по-другому!
Leave a comment